Назад в юность - Страница 11

На каталке лежал стонущий бледный, скрюченный мужчина, при одном взгляде на которого у меня уже был готов диагноз — классическая прободная язва.

Мы завезли больного в операционную и совместными усилиями положили на операционный стол. Через несколько минут, в операционную зашел старший хирург смены Анатолий Григорьевич и недовольным голосом спросил:

— Кто-нибудь Павла Сергеича видел?

Женя с Любой переглянулись синхронно пожали плечами.

— Так, с этим уродом все ясно, опять где-то наклюкался, но уж все это ему так не пройдет. — Что же делать? — Рассуждал он вслух. — Анестезиолога вторым не взять, гинеколог уехала срочно в район на роды, наш Витя в отпуске.

Тут его задумчивый взгляд упал на меня.

— Послушай-ка паренек, ты ведь сын Дарьи Васильевны, я слышал ты хирургом стать мечтаешь. Не испугаешься постоять на операции вторым номером, подержать крючки?

— Я, испугаюсь? Да я ничего другого и не желаю, как встать за этот стол и желательно не держать крючки, а сделать всю операцию самому. — Думал я про себя, а на виду только сказал:

— Конечно не испугаюсь.

— О стерильности имеешь представление?

— Без проблем.

— Ого, вот это уверенность. Ну, тогда вперед, а я проконтролирую все этапы.

— Но по мере того, как я мыл руки щеткой, ловко закрыл локтем ручку крана, обрабатывал их раствором диацида, брови у него поднимались все выше и выше.

— Слушай парень я тебя вроде здесь раньше не наблюдал, где ты это все увидел.

— Книжки умные читал, Анатолий Григорьевич.

Пока мы, таким образом, общались, в операционную спустился анестезиолог, увидев меня, готовящегося к операции, он посмотрел на хирурга и спросил:

— Толя ты здоров ли, пацана берешь вторым номером?

— А ты Миша можешь мне предложить другой вариант? Еще немного и перитонит у мужика в полный рост пойдет. Где я тебе второго хирурга найду, а эта сука спит себе сладким сном.

— Ну, смотри, ты босс, тебе и ответ держать.

— Ладно, где наша не пропадала.

Я с удовольствием смотрел на их открытые рты, когда ловко всунул ладони в резиновые перчатки поданные мне Женей, они посмотрели друг на друга и удивленно пожали плечами.

— А парень то не прост! — Наконец высказал свое мнение анестезиолог.

Операция прошла достаточно успешно, я вовремя, без подсказок перемещал крючки, прижимал корнцангом швы, и в течении трех часов мы закруглились. Когда больного сняли со стола и повезли в ИТАР и мы размывались, в операционную, шатаясь, зашел Павел Сергеич:

— А вот и я, готов к труду и обороне. — Провозгласил он.

— А не пошел бы ты Пашенька на х… - ласково сказал Анатолий Григорьевич. — Да так, чтобы я тебя больше не видел. На сегодняшнее дежурство у меня напарник есть.

Пока мы переодевались, Пашенька действительно куда-то испарился. Анатолий Григорьевич пошел продолжать работу над своей диссертацией, о которой они во время операции переговаривались с анестезиологом Михаилом Абрамовичем.

Ну, а я вместе с Любашей начал намывать операционную.

В это время в хирургической ординаторской проходил достаточно значимый для меня разговор. Михаилу Абрамовичу, временно делать было нечего, и он пришел поболтать со своим приятелем, уже без свидетелей. Когда он зашел, Анатолий Григорьевич сидел за столом и рвал уже второй лист бумаги.

— Что рвем? — Индиферрентно спросил Михаил.

— Да, вот сочиняю докладную на этого мудака, достал уже совсем.

— А я бы на твоем месте делать этого не спешил. Ты же знаешь, что его маман с нашим главным в хороших отношениях. А ты с кем сегодня оперировал, с пацаном? Да тебе первому скажут, что сам был пьяный и ни хера не соображал, что такое учудил.

И можешь не оправдываться. Знаешь ведь, чем больше написано в истории болезни, тем легче прокурору дать тебе срок. Так, что мой тебе совет, выбрось эту докладную и не пиши ничего. А Пашу поставь в состав операционной бригады. Конечно, завтра разговоры все равно пойдут, шила в мешке не утаишь, но это разговоры, их к делу не пришьешь.

А пацан это конечно что-то! Ты заметил, как он реагировал, когда ты начал разрез, у него был такой вид, что это он проверяет, как ты можешь работать. А когда кровануло, он же одним движением руки, освободил тебе место для шитья. Да ты и сам ни разу не орал, как обычно на Пашку.

— Согласен, такого я еще не видел. Да я в его возрасте кроме футбола и щупанья девок, ничем не занимался. А тут пашет как взрослый.

— Ну, и привлекай его к работе, только не вторым хирургом, а так сбоку постоять, может, что подержать, подать. Ну ладно Толя, у тебя, наверно, где-нибудь коньячок припрятан. Что мы хуже Пашки, скоро уже меняться будем, Витюня уже дома я ему звонил, давай по рюмахену махнем.

В шесть часов вечера я, намотавшийся до упора, побрел домой. Все-таки пятнадцатилетний возраст не самое время для таких нагрузок.

Когда я зашел домой по маминому виду я понял, ей уже все известно, доброжелателей в больнице хватало.

— Та-а-к, ну-ка пойдем побеседуем.

— О чем, мама?

— Как о чем, о твоей работе хирургом.

— Мама, ну, а что я по-твоему должен был делать. Второго хирурга нет, у больного прободная язва, сама знаешь, что это такое, и потом, как я мог отказаться.

— Конечно, мужики, есть мужики, похеристы по жизни, но могли ведь что-нибудь предпринять.

— Ага, предпринять в воскресенье, кого и где искать. Половина по гостям половина еще где-нибудь.

— Ну, ладно, операция прошла хорошо и это радует, не страшно было?

— Нет, мне очень понравилось, хочу тоже так работать.