Назад в юность - Страница 15

— Ну, тетя, что у вас с мамой разговоры все про одно, я же просто так спросил.

— Ничего просто так не бывает Сережа, если спросил, значит заинтересовался. Не нужна она тебе, шалава она, одни только танцы и парни на уме, вон уже совсем без трусов по дому ходит. Я Тамаре Ивановне сегодня в красках все расскажу, пусть-ка она хвоста ей надерет.

После завтрака мы пошли в комнату, где я приготовил документы для сдачи в приемную комиссию ВМА. Перекладывая документы, я еще раз вспомнил, как они мне достались. Для поступления мне надо было привести две характеристики, одну от директора школы и от комсомола. Исаак Наумович охарактеризовал меня следующим образом:

...

«Андреев Сергей Алексеевич родился 15 декабря 1948 года в семье военнослужащего в г. Владивостоке.

Отец кадровый офицер Советский армии ветеран войны, фронтовик, коммунист с 1942 года, Мать медицинский работник коммунист с 1945 года.

Сергей Алексеевич, за время учебы в школе N2 города Энска, показал себя прилежным учеником, ответственно относящимся к учебе и порученному ему делу. Андреев активно участвовал в общественной жизни школы, регулярно проводил политинформации. Является комсомольцем с 1963 года. Андреев верен линии партии и предан идеям построения социализма в нашей стране.

Андреев проявил отличные знания и смог сдать экстерном экзамены за десять классов.

Администрация школы рекомендует Андреева Сергея для поступления в Военно-Медицинскую академию, как достойного кандидата, могущего в дальнейшем с пользой для страны распорядиться полученными знаниями.»

К сожалению, получить подобную характеристику от Наташки Осиповой было просто невозможно. Наташка, уж не знаю, почему невзлюбила меня с момента моего появления в первом классе. Когда моего отца перевели в Энск, и мы вместе с ним приехали, учебный год давно шел, и когда меня привели в первый класс, то попытались посадить с Наташкой, но я, увидев ее длинный нос, что-то сказал по этому поводу и сел к Ане Богдановой. Наверно корни неприязни у Наташки ко мне появились после этого случая.

Поэтому, я решил даже не утруждать себя беседой с ней, а пошел за характеристикой к комсоргу школы, десятикласснику, который неровно дышал к Маше Сидоровой. Естественно характеристика мне была дана в самых лестных выражения.

Узнав об этом, Наташка долго брызгала слюной, кричала, что этого так не оставит, но, в конце концов, заглохла.

Собрав документы, мы вместе с теткой вышли на улицу и направились к Среднему проспекту, чтобы сев на трамвай доехать до ул. Профессора Лебедева в приемную комиссию ВМА. Пока мы шли по 4 линии, я разглядывал окружающее.

По сравнению с 2014 годом в Ленинграде было несравненно чище, все улицы были выметены и вычищены, а дворники в форме и бляхами на груди все работали, пытаясь, вымести несуществующие соринки. Мне навстречу шло множество людей, и в них было некое отличие от времени, в котором я жил. Это были лица знающих себе цену людей, людей, которые были уверены в завтрашнем дне, что никто не выгонит их с работы, не отберет квартиру, а если даже что и случиться, то государство со всей силой закона заступится за них. Никто из них не торопился с загнанным озабоченным видом на работу, как в наши дни торжествующего капитализма.

Большинство людей были коренные жители, это было заметно по их спокойному виду и разговорам без матов и выкриков. Даже стайки подростков, периодически попадавшиеся навстречу, разговаривали тихо и не приставали к прохожим. Боже мой, дойдя до остановки трамвая, я так и не увидел ни одного милиционера. Ни одного нищего, ни одной бабульки с протянутой рукой. И почти ни одного кавказско-узбекского лица. Зато военных на улице было много. В основном старшие офицеры от майора и выше они с деловым видом с тяжелыми портфелями целеустремленно двигались по своим делам.

Дойдя до остановки, мы сели на трамвай и отправились в путь. Из приемной комиссии я возвращался далеко не в таком радужном настроении. Документов у меня не приняли, председатель комиссии пожилой подполковник медицинской службы внимательно ознакомился с моими документами и сообщил:

— Молодой человек, я не могу разрешить комиссии принять ваши документы. Вы к сожалению не подходите нам по возрасту. Об этом четко сказано в правилах приема документов. Мне нравится ваша настойчивость и документы у вас впечатляющие, так, что приезжайте к нам через два года, и мы с удовольствием дадим вам право принять участие во вступительных экзаменах. А пока езжайте домой, и готовьтесь к следующему поступлению в 1966 году.

Пока мы ехали домой, я лихорадочно перебирал варианты, и искал выход из положения, а тетя Нина тихо хлюпала носом, искренне переживая за мои дела.

Неожиданно я подумал, а почему я должен в точности повторять свой путь первой жизни. Ведь в нашем городе есть университет, пусть он и не сравним со столичными, но, тем не менее, медицинский факультет там есть, и уже несколько лет.

Тем более, что шансы поступить в местный вуз у меня будут намного выше.

После этого настроение мое медленно поднималось. Я предложил тете Нине по дороге выйти на площади Восстания и купить билет мне обратно домой на Московском вокзале.

Когда мы пришли на вокзал, на табло была вывешена табличка; на город Энск, все билеты проданы, но, простояв длинную очередь в кассу, мне удалось купить билет в общий вагон на завтра.

Когда мы приехали домой, была уже около пяти часов дня. Я, расстроенный, сегодняшними приключениями прилег отдохнуть, а тетя Нина стала собираться в ночную смену. Она, как и моя мама работала медсестрой. Где-то около семи часов вечера, она показала мне, где взять ужин, и ушла. Я лежал и читал книгу, когда в дверь постучали, я крикнул: